Этой весной Татьяне Арнтгольц исполнилось 30 лет. Как чувствует себя актриса в свой первый «взрослый» юбилей? О своей работе в кино, о муже – актере Иване Жидкове, дочке Марии, и, конечно, о сестре Ольге Арнтгольц, с которой они вместе дружно идут по жизни, Татьяна рассказала в интервью журналу «Pro Здоровье». – Татьяна, сами-то верите, что вам – 30?
– Да с какой стороны посмотреть. Вроде бы вчера только приехали с Олей в Москву, только окончили театральный институт, только начали сниматься в кино... И вдруг раз – и первая круглая дата. С другой стороны, когда родилась Мария, ощущение быстрой смены времен года, прихода каждого нового дня только усилилось. Поэтому, наверное, правильно будет сказать так: если бы я была без ребенка, без дела, то, возможно, мне бы казалось, что прожила уже достаточно долго. А поскольку моя жизнь наполнена событиями, то время стремительно мчится вперед...
– Вы чувствуете себя более взрослой благодаря дочери? – В какой-то момент, особенно во время игры с дочкой, мне кажется, что я сама возвращаюсь в детство... Но при этом я – мама, то есть спина для ребенка, за которой ему не должно быть страшно.
– Как входили в рабочий ритм после рождения Маши?
– Полгода я вообще не снималась, а потом быстро вошла в привычный режим. С Машей мне помогает няня... Недавно началась интересная для меня работа в фильме «Ночные ведьмы». Действие его происходит в женском 46-м гвардейском бомбардировочном авиационном полку, который создала легендарная Марина Раскова.
– Ваша героиня – летчица?
– Да, капитан эскадрильи... В этом фильме только Марина Раскова – исторический персонаж, а имена других девушек изменены. Должна получиться настоящая, трогательная история о молодых девчонках 19–23 лет, которые летали на «По-2». Сбить эти самолеты было очень сложно. За всю войну было сбито всего 16 экипажей и погибло 32 летчицы. Надеюсь, что многие, посмотрев эту картину, захотят побольше узнать о наших женщинах, героинях, которые в смелости и мужестве никак не уступали мужчинам.
– Что для вас главное в выборе ролей?
– Сценарий. Я в первую очередь прошу почитать сценарий, и если понимаю, что это не моя история, то все остальное, включая фамилию режиссера, для меня уже не важно.
– Часто отказываетесь от ролей?
– Бывает. Недавно вышла картина, от участия в которой я отказалась, и на двести процентов не ошиблась...
– Ваша героиня Вера в многосерийном фильме «И все-таки я люблю» (недавно был повтор на «Первом канале») не смогла стать хорошей матерью для своей дочери. Вне всякого сомнения, это сильная роль, «на сопротивление». Как вам удалось создать образ женщины с доброй душой, но с такой искалеченной судьбой?
– Я люблю сложные роли. Мне не нравится та работа, где на «раз-два» я понимаю, как и что делать. Если «по верхам», «левой ногой», то это – не ко мне и не по мне. Весь интерес для меня и вся сложность в том, чтобы максимально влезть в кожу своей героини и слиться с нею. По-другому у меня не получается. Наверное, надо быть великим «технарем» в актерском мастерстве, супер-профессионалом, чтобы не впускать переживания героев внутрь себя.
Пожалуй, роль Веры на тот момент была самой сложной в моей жизни. Режиссер фильма «И все-таки я люблю» Сергей Гинзбург очень много меня направлял, и, конечно, помогала Вера Алентова. Вера Валентиновна буквально наговаривала мне на ухо, что надо делать перед камерой, как работать.
– С сестрой Ольгой вы окончили Щепкинское училище. Вас рассматривали как кандидатку в студентки Школы-студии МХАТ, но вы туда не пошли. Неужели для вас было так важно – учиться вместе?
– Если бы я поступила в другой театральный вуз или если бы мы с Олей учились порознь, то наверняка и моя жизнь, и жизнь Оли складывалась бы иначе... Но как именно, об этом даже не хочу думать.
Мы приехали в Москву из-под родительского крыла, вчерашние школьницы, и поодиночке нам пришлось бы в столице сложнее, чем вместе, – и за студенческой скамьей, и в общежитии, и на учебной сцене.
Хотели ли мы с Олей учиться вместе? Конечно, хотели. Причем, видя, какая в театральных вузах Москвы при поступлении мясорубка, рассматривали все варианты, включая и тот, что могли вообще никуда не поступить. Но нам повезло, мы попали на курс Николая Николаевича Афонина, – в этом была наша сила.
– Насколько сильно отличался ваш, Татьяна, репертуар при поступлении в театральный вуз от репертуара Ольги?
– У меня был репертуар с акцентом на характерность, а у Оли – глубоко лирический. Я читала свой любимый отрывок из поэмы Пушкина «Граф Нулин», причем читала и за графа Нулина, и за Наталью Павловну, и за ее мужа... У Оли был замечательный отрывок из сказки Пушкина «Руслан и Людмила», но более нежный, девичий... И вместе с Олей мы пели на два голоса русскую народную песню, причем песню очень редкую, фольклорную.
– Все-таки Александр Сергеевич вам помог! Татьяна и Ольга – в честь сестер из романа «Евгений Онегин»?
– В итоге получилось, что да, в честь пушкинских героинь. Но на самом деле Ольгой девочку просила назвать папина мама, наша бабушка, в честь ее погибшей на фронте сестры. А когда мама с папой узнали, что будут двое, то сразу решили, если девочки, то Татьяна и Ольга. Поскольку я родилась на 20 минут раньше Оли, то меня назвали именем старшей пушкинской сестры – Татьяной.
– Близка ли вам Татьяна Ларина? Есть ли с ней что-то общее?
– Думаю, что близка и общее есть. В институте мы делали курсовую работу по роману «Евгений Онегин», и мой педагог – Наталья Штода – доверила мне письмо Татьяны к Онегину. Очень долго мы работали над этим письмом, но в результате у меня ничего не получилось. В это время меня настигла несчастная любовь, и я завалила все письмо. На нервной почве из-за любовных переживаний у меня пропал голос. Читала письмо Татьяны к Онегину осипшим голосом и до сих пор не могу себе этого простить.
– Хорошо, что из-за несчастной любви не бросили театральный вуз, а то ведь и такое случалось в легендарной Щепке…
– Если бы меня в тот момент, в мои 19 лет, позвали на Север, жить в чуме, я бы все бросила и уехала... Слава богу, что этого не произошло и все обошлось без жертв, ну, кроме ужасно прочитанного мною письма Татьяны к Онегину.
– Когда вы решили выйти замуж, насколько для вас было важно, что Иван Жидков – хороший актер? Наверняка вы бы отказали бесперспективному коллеге?
– Я знала Ваню как актера до нашего знакомства. Смотрела «Грозовые ворота», «Нулевой километр», слышала о нем от агентов, от режиссеров... Поэтому вряд ли сейчас могу ответить на вопрос: «А вышла бы я замуж за Ивана Жидкова, если бы он не был Иваном Жидковым?» Но могу сказать, что талант – одно из самых притягательных качеств у мужчины и, возможно, самый важный сексуальный фактор.
– При этих словах сразу вспоминаешь Александра Домогарова и вашу с ним пару в фильме «Медовый месяц» Алю и Андрея. Кстати, Домогаров – тоже выпускник Щепки?
– Это была одна из самых первых моих ролей во взрослом кино, и, признаюсь, я изрядно волновалась. Знала, что на роль Али пробовались очень многие актрисы, и во многом, выбирал себе партнершу как раз Александр Домогаров. Считаю, что это правильно, когда решение о паре, главных героях, принимают не только режиссер и продюсер, но и партнер. Саша мне очень помогал в работе, он был тем партнером, который, тащит тебя за собой во всех смыслах... И, конечно, мы вспоминали Щепку...
– А влюбиться в Домогарова возможно?
– Конечно! Очень красивый, талантливый человек! В «Медовом месяце» мне было очень легко и комфортно с Сашей, и вообще мы все работали как одна команда...
– Татьяна, в вас же есть немецкая кровь. Наверное, оттуда такая педантичность, а вместе с ней и рассудительность?
– Да, наш дедушка Альфонс Августович – немец. И он действительно был очень аккуратным, рациональным человеком (он погиб в 1945 году). И наш папа Альберт Альфонсович – очень аккуратный человек, и брат Антон тоже.... В театральном вузе нас с Олей тоже всегда ставили всем в пример как самых дисциплинированных, точных, собранных, подготовленных...
Сама я терпеть не могу хаос, непонятность в вещах и в делах. Никогда не опаздываю, не нарушаю своих обещаний. Люблю все четко планировать и разные неоправданные форс-мажоры переношу с большим трудом.
– Но ведь далеко не все наши актеры, ваши партнеры, могут похвастаться подобными достоинствами?
– Иной раз думаю: «Есть же патологические копуши или люди, которые постоянно пребывают в разобранном состоянии, и надо к ним относиться снисходительно». Но потом говорю себе: «Если от них ничего не требовать, то будет еще хуже». Я требовательна к партнерам, к режиссерам, к своему агенту, и мне так проще работать. Хотя понимаю, что все мы разные и далеко не идеальные.
– Может, из вас получилась бы бизнес-вумен?
– Не знаю. Вообще, это мой муж – Иван Жидков – хорошо все просчитывает, прекрасно ориентируется в цифрах...
– Он быстро принимает решения?
– Очень быстро, причем во всем: в работе, в выборе вещей, жены...
– А вы быстро приняли предложение Вани – выйти за него замуж? Не мучили сомнения в правильности выбора?
– С Ваней мы встретились достаточно взрослыми людьми, и у каждого из нас был уже некоторый личный опыт. И он и я уже хорошо представляли, кого хотим видеть рядом с собой в жизни... Считаю, что мы встретились с Ваней вовремя. Поженились, родили дочку, живем, а что будет дальше – посмотрим.
С рождением дочери я стала мудрее во взаимоотношениях с мужем, сдержаннее. Рождение ребенка – очень сложный период: это не игра в дочки-матери, здесь требуется терпение, понимание и от мужчины, и от женщины. Мы с Ваней нормальные люди, со своими характерами, со своими требованиями, но нам удается сглаживать и острые углы, и находить компромиссы. Могу сказать, что у меня очень хороший муж, и мне в этом смысле, повезло.
– Татьяна, складывается впечатление, что вы не просто умница, красавица и замечательная актриса, но и разумная дочь, хорошая сестра, любящая жена и мама... А ведь и правда, плохого о вас не пишут и не говорят. Живете по библейским заповедям?
– Относись к людям так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе. Не делай зла. Не предавай. Не завидуй. Люби ближнего. Все эти прописные истины я впитала с детства. Не знаю – как жить по-другому? Если люди не делают мне ничего плохого, то почему я должна плохо о них думать? Если кто-то и желает мне зла, то опускаться до его уровня – и мелко, и неумно. В таких случаях удаляю телефон недоброжелателя из моей книги и его прошу сделать то же самое. Я не зацикливаюсь на негативном. Доказывать всем, какая я хорошая или плохая, – зачем? А нравиться буквально всем людям – невозможно. Кому-то я нравлюсь, а кто-то говорит, что Татьяна Арнтгольц – бездарная актриса, ее слишком много на экране и она нас заколебала: «Неужели нет других артисток?» Имеют на это полное право. У меня есть девчонки-поклонницы, которые приходят на все наши премьеры, поздравляют с днем рождения меня, моего ребенка и Ваню, и это меня поддерживает.
– Безумные поклонники вас не преследовали?
– Есть, конечно, и сумасшедшие, и чокнутые, которые и почту мою взламывали, и аулы с лошадьми предлагали, и пятьдесят голов скота, и по пятьдесят раз по телефону звонили... К сожалению, для таких «поклонников» ничего не значит, что я замужем, что у меня дочка. Но у меня есть крепость – моя семья.
– Можно ли назвать Ваню Жидкова – кормильцем?
– Вне всякого сомнения, Ваня – кормилец. Муж унаследовал от своего отца дух строителя, созидателя, семьянина. Папа Вани построил в Екатеринбурге удивительной красоты дом, а сейчас строит еще один. И у моего Ваньки огромное желание и стремление: улучшать, улучшать, улучшать... Ваня абсолютно сам, с нуля, создал для нас квартиру, где мы сейчас живем. Он ее выбрал и сам сделал там ремонт. Я не видела ни строителей, ни кранов, ни инструментов – ничего. В один день Ваня сказал нам: «Сегодня переезжаем», и мы с Машей, с няней сели в машину и переехали на все готовенькое. Я терпеть не могу ремонты, стройки, рынки, и Ваня избавил меня от всех этих ужасных проблем.
– Какие взаимоотношения у Вани с вашими родителями?
– Моя мама Валентина Михайловна – актриса. И когда я сказала ей о том, что мы с Ваней Жидковым решили быть вместе, то она ответила, что Ваня как актер ей очень-очень нравится.
Я рада, что Ваня всегда приглашает моих родителей в гости, сам звонит им, обещает устроить грандиозный праздник и, как правило, устраивает. Мы накрываем такой большой стол, с пирогами, лакомствами...
– Не было ли у вас мыслей переехать жить в родной город Калининград, к Балтийском морю?
– Ваня предлагает мне построить дом в Калининграде и переехать туда жить. А в Москву и в другие города приезжать на съемки. Но я человек большого города. Мы с Олей с двенадцати лет хотели уехать в Москву, потому что в Калининграде нам было как-то тесновато. Мне нравится подвижная жизнь, чтобы все вокруг кипело, бурлило. А в Калининград я люблю приезжать отдыхать, к родителям, к брату, к школьным друзьям. Там живет и наш любимый педагог Борис Иосифович, который подготовил нас для поступления в театральный вуз Москвы |
