16+

восьмимесячная Машенька…

Иван: Ну если говорить точно, то на Мальдивах мы были не совсем вдвоем — в животе у Тани уже росла наша Маша, и мы оба ощущали незримое присутствие еще одного человечка… (Улыбается.) А то, что Таня родит мне ребенка, я знал с той самой минуты, как только ее впервые увидел. Это было два года назад. За компанию с другом я поехал встречать его знакомую Таню Арнтгольц в аэропорт. Посмотрел на нее и мгновенно понял: эта прекрасная девушка будет со мной, мы поженимся, у нас будет большая семья — много детей. Клянусь, я в этом не сомневался! И в принципе готов был тут же сказать Тане: «Выходи за меня замуж!» Но сдержался, конечно. Понимал, что как-то странно и глупо вот так сразу огорошивать девушку. Старался действовать аккуратно, без напора и сделал все, чтобы Таня была со мной. Мы поженились, родили Машу… Так что, как видите, свой план я последовательно выполняю.

Таня: А мне кажется, такие вещи планировать бессмысленно. Ребенок тебе дается свыше. Да, мы с Ваней думали о детях, ведь без них семья не совсем полноценная. Я ни секунды не сомневалась, что Ванька будет отличным отцом, потому что он — сильный мужчина, надежный, решительный, уверенный в себе. Как только мы стали вместе жить, я почувствовала себя как за каменной стеной… И все равно беременность стала для нас полной неожиданностью. Я думала, что в моем тогдашнем состоянии это невозможно. Жила в диком цейтноте — съемки, гастроли, постоянные разъезды. Да еще после участия в «Ледниковом периоде» никак не могла прийти в себя. Организм был абсолютно истощен — весила, как дистрофик, 48 килограммов, накопилась дикая усталость, нервы на пределе… И, увидев на тесте две полоски, была потрясена. На следующее утро Ваня на несколько дней уехал на съемки в Карелию. А на меня накатил дикий страх. Сестры Оли тоже, как назло, не было в Москве. Звоню ей и плачу. Она мне: «Что же ты ревешь? Радоваться надо». А я: «Леля, как ты не понимаешь! Малыш родится, и что с ним будет? Вдруг в детском саду за ним не усмотрят и он что-нибудь себе сломает? В школе тоже что угодно может случиться. Я же не смогу его приклеить к себе, всегда быть рядом». Какая-то непонятная тревога прямо грызла меня изнутри. Оля, естественно, утешала: «Господи, о чем ты думаешь? Зачем?» Я старалась справиться с тревогой, но у меня это плохо получалось. Когда мы с Ваней были на Мальдивах, я и себя замучила, и его совсем извела. Мне все время казалось, что нас накроет цунами. Ваня, чтобы я успокоилась, поговорил с местными жителями — они уверяли, что волноваться не о чем, в этих местах цунами никогда не было. А в случае форс-мажора на островах есть вертолеты. Но я все равно боялась — ночами почти не спала, постоянно вставала, открывала дверь нашего бунгало, прислушивалась, как там шумит океан…

Иван: Но это была не самая главная проблема. Меня больше пугало, что Таня в первые месяцы беременности не ела совсем ничего. Я готов был исполнить любой ее каприз, но она от всего отказывалась. Не знал, что делать. Таня к своим «дистрофичным» сорока восьми килограммам не прибавила ни грамма, а наоборот, еще больше похудела. Она буквально таяла на глазах.

Таня: Да, есть мне вообще не хотелось. Единственное, что могла слопать с удовольствием, — картошку из «Макдоналдса». Остальная еда вызывала отвращение… Когда на четвертом месяце беременности пришла на осмотр к врачу, она воскликнула: «Почему ты такая изможденная? Где твой живот?» А узнав, что я фактически голодаю, ужаснулась: «Я приказываю тебе есть! Через силу, через «не могу», как угодно. Ты должна хорошо кормить своего ребенка! Неужели не понимаешь, что ты его обделяешь, не даешь ему нормально расти?» И я начала потихоньку кушать — сначала заставляла себя, а постепенно вошла во вкус и с радостью стала есть за двоих… (Смеется.)

Слава Богу, тревога со временем прошла. От съемок, естественно, отказывалась, только изредка играла свои спектакли. На седьмом месяце последний раз вышла на сцену в антрепризе «Пять вечеров» — поняла, что мне уже тяжело работать, не хватает дыхалки активно двигаться да еще и текст произносить… Не помню, когда у меня было столько свободного времени. Я с удовольствием просто сидела дома: читала, слушала музыку, занималась домашними делами. По вечерам обязательно готовила вкусный ужин, накрывала стол — и мы с Ваней пировали… Пожалуй, никогда себя не ощущала настолько гармонично.

— А во время родов Иван тоже был рядом с вами?

— Он был рядышком — за стенкой родильной палаты наматывал круги по коридору. (Смеется.) Я не хотела, чтобы Ваня присутствовал при родах. И он тоже не рвался. Считаю, что это божественное таинство должно происходить между мамой и ребенком — так задумано природой. Пока я рожала, Ваня все время был на связи с Ларисой Гузеевой. Мы втроем играем вместе в «Пяти вечерах» и очень подружились. Хотя мы с Ларисой находимся в разных возрастных категориях, но близки по духу, существуем на одной волне. Лару я просто обожаю! Она — потрясающая женщина, мудрая, добрая, замечательная мама, редкая хозяйка. И так получилось, что как раз накануне, перед родами, мы были у нее в гостях. Очень душевно посидели с ее мужем Игорем, дочкой Лелей. А мама Ларисы меня благословила на благополучные роды, перекрестила и подарила иконку, которую я теперь всегда ношу с собой…

Иван: Пока я ждал рождения дочки, с ума сходил от волнения. И Лариса мне очень помогла — мы созванивались, переписывались эсэмэсками. А когда наконец свершилось, меня позвали в палату и со словами: «Поздравляем! У вас родилась дочь!» — дали на руки мое чудо-юдо. Такое сморщенное, опухшее, синюшное, некрасивое. Это было потрясение, невероятное счастье, которое ни с чем невозможно соизмерить.

Таня: Ванька с таким восторгом воскликнул: «Ой, какая она страшненькая! Господи, Тань, почему мы родили старика?» (Смеется.) И правда, новорожденные детишки очень похожи на старичков… А я ловила каждое движение Маши — как она губки облизывает, открывает ротик, жмурится от света. Целовала ее, повторяла, как во сне: «Доченька, родная, здравствуй!» — но все равно не сразу пришло осознание, что вот я теперь мама и это чудо — мое… У меня была такая бешеная эйфория, эмоции захлестывали — ночью я не могла глаз
сомкнуть. Врачи говорили: «Таня, вам надо отдохнуть. Давайте сделаем успокоительный укол». — «Нет, я не хочу. Разве в такой момент можно спать?!» А на следующий день от переизбытка эмоций, от усталости я начала рыдать. И не могла остановиться. Так и прорыдала сутки напролет, как врачи ни старались меня успокоить...

— Основы материнства тяжело было постигать?

— Да я бы не сказала, что мне было очень тяжело. Моя мама специально приехала из Калининграда, чтобы помогать с малышкой. И еще мы сразу же взяли няню. Но бабушка и няня были, как говорится, на подхвате. В основном мы с Ваней сами занимались дочкой. С Машенькой нам повезло — она очень спокойная, не изводила нас беспричинным криком. Ела с аппетитом, много спала, просыпалась всегда с хорошим настроением. А у меня вдруг откуда-то взялось столько энергии — я носилась по квартире как метеор, летала и не чувствовала никакой усталости…

— А как быстро вам удалось вернуть форму?

— Честно говоря, у меня не было никаких заморочек по поводу того, что я толстая — кошмар, надо срочно худеть. Я набрала за беременность восемь лишних килограммов, они ушли постепенно — где-то месяцев через пять я пришла в норму. Ничего особенного делать не пришлось. Просто ограничила себя в еде: ела в основном овощи, салаты, зелень, легкие супы. И еще строго-настрого запретила себе жрать после шести. (Смеется.) Это было нетрудно. С маленьким ребенком вообще зачастую забываешь поесть.
Так что сейчас я нахожусь в комфортном для себя весе — 52 килограмма.

Иван: Когда Таня носила в животе Машу, она была фантастически хороша. Я никогда не думал, что беременная женщина — это так красиво. А став мамой, она с новой силой расцвела — стала еще женственнее, соблазнительнее... Знаете, мне безумно хотелось, чтобы Таня родила мне девочку, похожую на нее. Но эта моя мечта не сбылась.

Таня: Маша у нас миниатюрная копия Вани. Смотрю на нее и вижу лицо своего мужа. Нос, щеки, губы, улыбка до ушей — все Ванькино. Мы даже в шутку Машу называем «девочка Ваня». (Смеется.)

Иван: Говорят, что обычно мужчины больше хотят сына, наследника. А я мечтал о дочери. Сам был страшным шалопаем, хулиганом, давал жару родителям. Мне кажется, с девочками справиться все-таки проще. И когда на УЗИ нам сказали, что у нас будет девочка, мы с Таней были в восторге… Между прочим, Маша не только внешне, но и по характеру на меня похожа — такая же шумная, общительная, эмоциональная. Постоянно лепечет что-нибудь на своем тарабарском языке, повизгивает, покрикивает. Меня она, по-моему, воспринимает как большую игрушку. Потому что я ее все время веселю: пою ей песни, пляшу, рассказываю сказки разными голосами, корчу морды. Она когда меня видит, сразу начинает хохотать. Я уже точно знаю, что Машке позволю вить из меня веревки, однозначно буду ее баловать. Со мной в детстве особо не нянчились, воспитывали довольно жестко. Но мне кажется, ребенка надо баловать, в
разумных пределах, конечно.

Таня: Разбаловать Машу у нас желающих много. Мои родители на внучку не могут надышаться. Они довольно часто приезжают к нам в гости. По-моему, у них наступила вторая молодость — такие счастливые, глаза горят… А бабушка и дедушка с Ваниной стороны смогли вырваться к нам всего один раз. У них у самих маленький ребенок — они усыновили девочку из детдома, Лизе сейчас два годика. Летом мы планируем к ним, в Екатеринбург, отправить Машу — пускай девочки подружатся. И к моим родителям в Калининград тоже собираемся дочку свозить. Кстати, Маша уже успела со мной попутешествовать. Я уезжала в Киев на съемки на три недели и взяла ее с собой… На сцену я вернулась, когда Маше было два месяца, изредка ездила на гастроли. Но даже на день — на два мне было тяжело разлучаться с моей малышкой. Так что на съемки в картине «Трава под снегом» согласилась с одним условием — со мной будет Маша. Меня уверили, что для нее и няни создадут комфортные условия. Нас поселили в хорошей съемной квартире. Я работала, няня занималась Машей, а по вечерам с ней нянчилась я. Все было просто идеально.

Иван: Им-то, конечно, вдвоем было хорошо. А я в это время был один — снимался в Казахстане, в богом забытом населенном пункте Чунджа. Кругом такая глушь: какие-то полуразвалившиеся хибары, в магазине можно купить только печенье, йогурты и дешевую водку. Мы питались в основном бараниной и картошкой — из этого и варили супы, и делали второе. Короче говоря, не санаторий. В таких условиях особенно остро ощущаешь необходимость в доме. А я даже не всегда мог позвонить Тане — там кругом горы и не везде «ловил» телефон. Скучал очень сильно.

Таня: С рождением Маши мы с Ванькой стали мечтать о большом доме за городом. Уже даже место для него присмотрели, всерьез собирались заняться строительством. Но, поразмыслив, решили, что для начала имеет смысл купить квартиру, а уже потом можно будет и о доме подумать. Строительство — дело непредсказуемое, может растянуться на годы. А нам хочется уже сейчас иметь свое жилье. Так что совсем недавно мы купили квартиру, в ней скоро начнется ремонт. Сейчас мы с Ваней мотаемся по строительным магазинам и рынкам, выбираем материалы… А пока живем в съемной квартире. Это наш дом, потому что там нас ждет Маша.

— Время побыть вдвоем у вас остается?

— Сейчас редко, конечно, но иногда удается. Ваня любит выдумать что-нибудь этакое для нас двоих. Обычно все получается совершенно спонтанно. Наши отношения, кстати, и начались с такого незапланированного приключения… Я видела Ваню второй раз в жизни и вдруг неожиданно для себя попросила его: «Увези меня куда-нибудь отдохнуть. Безумно устала! Очень хочется!» И он мгновенно все организовал — мы провели три фантастических дня в Египте… С тех пор периодически устраиваем такие «побеги». Вот недавно гуляли на свадьбе у друзей. Был замечательный вечер, все веселились, танцевали до упаду. И вдруг Ванька предлагает: «Тань, а давай еще раз поженимся! Представь, ты — невеста, я — жених. Ты выйдешь за меня замуж?» Я с ходу
включилась в игру: «Да, я согласна!» И мы сбежали. Ваня повез меня в красивый ресторан отмечать нашу «свадьбу», и мы загуляли до глубокой ночи. А остаток ночи провели в шикарном отеле в самом центре Москвы. Когда проснулись утром, у меня правда было ощущение, что мы отмотали назад время — когда у нас все только начиналось… Потом мы сидели, любовались видом на Кремль и завтракали, как истинные аристократы — съели яичницу, выпили по бокалу шампанского... Это было очень романтично! (Смеется.)

Иван: Но потом Таня «потеряла» Машу и праздник души закончился. Какое-то время она не могла дозвониться ни до бабушки, ни до няни. Связь с Машей прервалась… А это все! Таня начинает паниковать, закипает — в такие моменты от нее можно сигареты прикуривать. Таня: Да, я мгновенно могу себя накрутить. Мне сразу кажется, что-то случилось, в голову лезут страшные мысли. Я вообще теряю контроль над собой. От страха за Машу начинает кружиться голова, ноги подкашиваются. К счастью, Ваня уже научился гасить мои истерики.

Иван: У меня, честно говоря, тоже есть свои заморочки. Я всегда боялся летать на самолетах, а сейчас этот страх усилился. Каждый раз лечу и молюсь: «Господи, пожалуйста, помоги мне долететь здоровым и невредимым. Ведь у меня есть Маша и Таня, я должен жить ради них».

— А ваши отношения с женой с рождением дочери как-то изменились?

— Мы стали ссориться гораздо меньше. У нас с Таней период притирки был
сложным. И все из-за меня. Я мог вспылить из-за любой ерунды, наговорить в запале всякого. Слово «развод» у меня вылетало не раз. Потом, естественно, мне было стыдно за себя, просил у Тани прощения. Прекрасно понимаю, что я совсем не подарок, характер у меня неважнецкий — бываю взрывной, упрямый, вредный. Но сейчас, по-моему, сдержаннее стал. Я, честно, работаю над собой, стараюсь быть лучше. Мне хочется соответствовать своей жене. Понимаю, что такой женщины, как Таня, нужно быть достойным.

Таня: Ваня действительно со временем стал поспокойнее… Но вообще таких гиперэмоциональных людей, как он, я не встречала. Ему невероятно трудно держать свои эмоции в себе. А покричит — выплеснет свою усталость или плохое настроение — и ему хорошо. Ну и я тоже импульсивная, не всегда могу смолчать… Но при ребенке мы ни в коем случае не ругаемся. Все разборки и выяснения отношений происходят только тет-а-тет. А Маша должна видеть своих родителей улыбающимися, спокойными, счастливыми.

— Собираетесь родить Маше братика или сестренку?

Иван: Обязательно! Я хочу минимум троих детей. Самое главное для меня, чтобы в будущем мои дети чувствовали себя защищенными. Я готов сделать все, чтобы обеспечить им достойную жизнь. Поэтому сейчас стараюсь работать как можно больше.

Таня: Я тоже хочу, чтобы у нас была большая семья. Если у Маши появится родной брат или сестра, она, естественно, будет себя чувствовать увереннее в этом мире. В детстве мы с Олей безумно гордились старшим братом Антоном (он тоже актер, работает в молодежном театре в Калининграде. — Прим. ред.), а он нас опекал, стоял за сестер горой. Так здорово ощущать себя частью большой дружной семьи… Надеюсь, будут здоровье и силы и мы еще родим детишек. Но не люблю что-то загадывать наперед. Стараюсь ценить то, что имею, и искренне любить тех, кто рядом.